Заметки читателя. XXIX
Нофал Ф.О. «Арабские ночи». Из истории восточной эротической литературы. – М.: Издательство книжного магазина «Циолковский», 2023. – 208 с.
«Арабские ночи» Фариса Нофала – шесть очерков об истории арабской сексуальной культуры, точнее о том ракурсе последней, который можно узнать из литературы, от доисламской поэзии до юридических трактатов. Как подчеркивает сам автор, читать эти очерки можно в любом порядке и последовательности – однако в этом заявлении слышится если не некоторое лукавство, то известная доля авторского самоумаления. Действительно, эту книгу можно прочесть как серию статей или выбрать какую-то одну и ею ограничиться – но в этом случае читатель обойдется с нею сугубо как с «источником сведений», то есть пренебрегая ею именно как книгой, то есть некоторой внутренней цельностью. А «Арабские ночи» – книга еще и в последнем, внутреннем смысле.
В самом начале своего рассказа Нофал обозначает три расхожих и ложных представления об арабской эротике.
Первые два само собой понятны, как крайности, к тому же легко переходящие одна в другую – от образа крайне регламентированного мира, полного запретов и ограничений, до ориенталистских красок гаремного сладострастия, «распущенности», представлений, восходящих еще к первым временам ислама и обильно рассыпанных еще по византийским источникам. Уже в собственно ориенталистском варианте эта оппозиция работает как проекция всех своих желаний и мечтаний за ограду, где в спрятанном от внешнего взгляда оказывается возможно все то, что запрещено в твоем мире.
Третьим ложным представлением оказывается склонность сводить арабскую эротику к суфизму и сефевидскому Ирану, забывая о том, сколь далек персидский мир от арабского, сколь своеобразен суфизм в рамках ислама. Столь же ошибочна склонность сам ислам представлять чем-то весьма однородным.
Главный тезис автора – старая арабская сексуальная культура в целом лишена той невротичности, что присуща христианской и платонической, в своем сложном и многообразном переплетении остающихся основами «западной». Для них сфера сексуального, полового сама по себе находится под подозрением – это нечто, что должно быть оправданно, причем через нечто иное. В исламском мире вариантом такого платонизирующего понимания явится суфизм – где единственным несомненным объектом влечения, очищающим его, является Всевышний и, тем самым, все остальное получает свое оправдание (и одновременно осуждение) через эту связь: в посюстороннем влечении угадывается истинное, любовь к другому оказывается отблеском подлинной любви – и тем самым возможно восхождение по эротической лестнице, известной со времен платоновского «Пира» (и можно напомнить русский вариант этого осмысления любви у Вл. Соловьева).
В арабской культуре, напротив, секс сам по себе не требует оправдания – он часть мира и важная часть жизни, при этом – лишь часть. Вопросы, которые здесь задаются, становятся уже не вопросами об «оправдании», а о том, как устроена сексуальная и эротическая жизнь, как можно и нужно попытаться выстроить свою – и в конце концов ответом оказывается банальное, но важное: что это возможно лишь через совместность, не только способность, но и желание видеть и слышать другого.
История арабской сексуальной/эротической культуры, рисуемая Нофалом, оказывается историей становления – от чистой созерцательности, направленности на объект вожделения, через обретение нормы (в смысле идеального) в Коране, устремленности к другому, к невозможности ее непосредственного воплощения и одновременно невозможности вернуться в прежнее состояние, как уже пережитое. Эпохи Омейядов и расцвета Аббасидского халифатов предстают в изображении автора возвращением к одинокой сексуальности, где нет действительного другого, но вместе с тем – обращением на себя, временем чувственности как познания собственных переживаний и ощущений, самодостаточного наслаждения (частью которого становится и страдание).
Основной интерес автора – через литературу увидеть повседневность, и здесь намного больше скажут не лирика и не исторические повествования, а ученые трактаты. Им и посвящены три последних очерка, знакомящие с трудами Шихаб ад-Дина ат-Тифаши, Мухаммада ат-Тиджани и турецкого мудреца XVI века Ибн Камал-паши. Это, соответственно, труд судьи, интересующегося тем, что запрещено и что позволено, что одобряется, а что влечет за собой санкцию, трактат о норме, как мужчине выстроить отношения с женщиной, и трактат об искусстве секса.
Это три стороны сексуальной сферы, с тремя очень разными типами интереса – ведь судью по определению интересуют не вопросы наилучшего, а вопрос дозволенного и воспрещенного, а трактат о техниках секса не особенно интересуется тем, каким образом и на какой срок вас угораздило стать партнерами. Но то, что их объединяет, по мысли автора – это раскрытие секса как совместности, понимание этого состояния как желанного.
Ислам же, напоминает автор, вступает в конфликт с предрассудками и обычаями или, по крайней мере ставит их под вопрос, как и другие мировые религии, добавим от себя, осуществляя рационализацию мира и жизни. Так, ат-Тиджани передает как факт дошедшее от первых поколений мусульман настороженное отношение к сексу в первый, средний и последний дни месяца, но сообщает лишь как факт, едва ли не как род этнографической детали. А рассказывая о страхе перед десятым месяцем лунного календаря – характеризует его как суеверие времен доисламских, невежественных.
Весь же рассказ Нофала оказывается проникнут и своеобразной ностальгией по старому арабскому миру – и надеждой, что эта старая арабская культура окажется способной вновь, в ритме возрождений и реставрацией, обновить арабский и, шире, исламский мир в сфере представлений о сексуальности, диапазоне эротических переживаний и искусства быть вместе. Обновить от того, что в последние два века эта литература и заключенный в ней опыт оказались и под цензурой модернизирующихся государств, воспринявших новые представления о «приличном» и «неприличном», и меняющемся исламе, во многом выстраивающим свои варианты догматических систем и выделения особого «религиозного», с последующей попыткой утвердить его в качестве тотального (то, что принято именовать «фунадментализмом»).
Вернуть тот спокойный и мудрый взгляд, где секс и влечение не требуют оправдания сами по себе – и нет универсально-правильного, но есть влечение к изобретению все новых культурных форм, поддерживающих напряжение, и разумное стремление к нахождению того, что правильно для тех, кто любит и любим, не вообще и всегда, а этих, конкретных, возлюбленных и влюбленных.
Редакционный комментарий
…
Обсуждение
Об авторе: Андрей Тесля
Пишите нам свое мнение о прочитанном материале. Во избежание конфликтов offtopic все сообщения от читателей проходят обязательную премодерацию. Наиболее интересные и продвигающие комментарии будут опубликованы здесь. Приветствуется аргументированная критика. Сообщения: «Дурак!» – «Сам дурак!» к публикации не допускаются.
Без модерации вы можете комментировать в нашем Телеграм-канале, а также в сообществе Русская Истина в ВК. Добро пожаловать!
Также Вы можете присылать нам свое развернутое мнение в виде статьи или поста в блоге.
Чувствуете в себе силы, мысль бьет ключом? Становитесь нашим автором!
